Посмотрела первый сезон Sense8.
Довольно интересная конструкция.
В двух словах: восемь человек родившиеся в один день в разных уголках мира, обнаруживают, что могут входить в сознание и даже в тело друг друга и устанавливают между собой все более близкие отношения.
Естественно эти паранормальные способности не остаются без внимания Злых Сил, международную организацию которых возглавляет доктор, который сам из "таких" и хочет, надо думать, как-то некрасиво их использовать.
Таким образом, каждый из восьми, решая (часто с помощью собратьев) свои личные проблемы, постепенно оказывается втянут в смертельную битву за жизнь всей ячейки. Спастись в одиночку нельзя: подчинив одного из них, доктор доберётся до всех остальных.
Но вся эта приключенчески-конспирологическая движуха меня не особенно увлекает.
Интересен внутренний сюжет, проступающий в истории каждого из участников и видимо особенно важный для бывших братьев, ныне сестёр Вачовски, придумавших сериал.
Это история о проклятии и благословении наследия, которое мы получаем. О близости, которая насильственна, о близости, которая неисповедима, о близости, узы которой не получается разорвать. И это отнюдь не фантастическая близость.
Ситуация, в которую загнан каждый из восьми главных героев, так или иначе определяется тем, что он хотел бы вернуть своему родителю: любовь, благодарность, чувство вины, ненависть, отчаяние, невротическую потребность в признании, проклятие, благословение, желание быть хорошим или быть плохим для... и пр.
Некоторые родители - зло, некоторые - спасение, но, как ни странно, в определенной, критической точке жизни важным оказывается не это, а сам факт связи, которую невозможно аннулировать.
Кореянка садится в тюрьму, чтобы отвести подозрения от холодного отца и мерзавца-брата. Африканский водитель автобуса вступает в опасные деловые отношения с местным бандитом, чтобы лечить любящую и самоотверженную мать от СПИДа. Берлинский медвежатник русского происхождения вскрывает невскрываемый сейф, чтобы победить ненавистного мертвого отца (а в первой серии мочится на его могилу, и это далеко не все, что этот (мой любимый) персонаж делает для своей семьи). Американский транссексуал (ставший из мальчика девочкой-лесбиянкой) бежит с больничной койки, куда уложила его непринимающая авторитарная мать. Индийская девушка почти выходит (может, ещё и выйдет) замуж за совершенно ненужного человека, потому что её замужество сделает счастливыми её очень добрых, тёплых и любящих родителей. И так далее.
Сам жизненный горизонт героев определён отношением к родительскому присутствию даже в его отсутствии: именно бремя унаследованной связи требует принять такое, а не другое решение, сделать то, что ты делаешь, куда бы это тебя не завело. Принудительная сила любви не меньше, чем сила ненависти.
Все поступки, которые совершают персонажи, так или иначе оказываются опасны; все, в том числе и спасительные, в итоге переводят ситуацию на новый уровень сложности. Жизнь каждого - спираль, заводящая во все более и более безвыходное положение, из которого они чудом выходят, благодаря чудесной поддержке своего карраса.
За строением сюжета стоит вовсе не та примитивная мысль, что проклятые родители держат в клетке, из которой хорошо бы выскочить. Тот, кто пытается выскочить, попадает в ловушку ещё более отчаянную. Тут важно другое - само переживание отношения, что создало тебя, вдруг открывает жизнь не как пустое поле, заставленное глиняными фигурками собственных желаний, а как силу чужой жизни, чужого желания, в которое ты уже втянут, уже подхвачен или растоптан им, и оно - та глина, из которой лепится твоя жизнь, мощь расплавленного потока, из которого надо возникнуть, родиться и рождаться вновь и вновь, чтобы быть самому - но всегда в присутствии того, что уже есть. Бандит, который доверяет на все идущему ради мамы водителю свою дочь, говорит: все, что я делаю - ради неё. Улыбающаяся и ни в чем не повинная девочка вырастет и примет на себя этот груз - всей крови, пролитой за неё, всей любви, что проливала эту кровь.
И вот рядом с амбивалентной и часто мучительной наследственной связью появляется волшебная связь, в которой люди вступают друг с другом в контакт по определению подлинный, в отношения, в которых невозможно нарцисссическое отзеркаливание. В них другой видит тебя изнутри и автоматически разделяет все твои чувства.
Это конечно очень сильный и завораживающий фантазм, и надо сказать, сёстрам Вачовски удалось создать несколько захватывающих ситуаций, в которых переживается невероятная интимнейшая совместность восьми совершенно разных людей. Например, концерт пианиста - отца исландской диджейки, когда под музыку Бетховена каждый из восьми вдруг возвращает себе миг собственного рождения (кстати, такие откровенные съёмки родов мне ни разу в художественном кино не встречались) и буквально оплакивает и благословляет свою жизнь, то есть делает то, что раньше было за его пределами, находилось на "родительской" территории . Дергается даже берлинец Вольфганг, который вообще-то холодно ненавидит все "своё". И именно в конце этого коллективного мистического оргазма исландка падает без сознания и проваливается в невспоминаемый подвал собственной жизни: родившись заново, она вновь переживает собственные роды, катастрофу и смерть своего ребёнка.
И важно, что единственный герой, о родителях которого мы в первом сезоне ничего не узнали - мексиканский звездный актёр, тайный гей, все равно приходит к необходимости взять на себя ответственность за "не своё", за чужую, случайно и почти насильственно приблудившуюся жизнь - да так, что это грозит ему разоблачением. Ему придётся признать, кто он есть.
На самом деле, каждый хочет, (даже когда не хочет - это как будто сердцевина всех других желаний) вполне стать тем, кто он есть и именно поэтому ему придётся перестать быть тем, кто он есть. Чудная возможность быть без всяких преград с теми, кто всегда на твоей стороне, обещает новую жизнь, но возвращает нас к старой - и ты должен её изменить.
Довольно интересная конструкция.
В двух словах: восемь человек родившиеся в один день в разных уголках мира, обнаруживают, что могут входить в сознание и даже в тело друг друга и устанавливают между собой все более близкие отношения.
Естественно эти паранормальные способности не остаются без внимания Злых Сил, международную организацию которых возглавляет доктор, который сам из "таких" и хочет, надо думать, как-то некрасиво их использовать.
Таким образом, каждый из восьми, решая (часто с помощью собратьев) свои личные проблемы, постепенно оказывается втянут в смертельную битву за жизнь всей ячейки. Спастись в одиночку нельзя: подчинив одного из них, доктор доберётся до всех остальных.
Но вся эта приключенчески-конспирологическая движуха меня не особенно увлекает.
Интересен внутренний сюжет, проступающий в истории каждого из участников и видимо особенно важный для бывших братьев, ныне сестёр Вачовски, придумавших сериал.
Это история о проклятии и благословении наследия, которое мы получаем. О близости, которая насильственна, о близости, которая неисповедима, о близости, узы которой не получается разорвать. И это отнюдь не фантастическая близость.
Ситуация, в которую загнан каждый из восьми главных героев, так или иначе определяется тем, что он хотел бы вернуть своему родителю: любовь, благодарность, чувство вины, ненависть, отчаяние, невротическую потребность в признании, проклятие, благословение, желание быть хорошим или быть плохим для... и пр.
Некоторые родители - зло, некоторые - спасение, но, как ни странно, в определенной, критической точке жизни важным оказывается не это, а сам факт связи, которую невозможно аннулировать.
Кореянка садится в тюрьму, чтобы отвести подозрения от холодного отца и мерзавца-брата. Африканский водитель автобуса вступает в опасные деловые отношения с местным бандитом, чтобы лечить любящую и самоотверженную мать от СПИДа. Берлинский медвежатник русского происхождения вскрывает невскрываемый сейф, чтобы победить ненавистного мертвого отца (а в первой серии мочится на его могилу, и это далеко не все, что этот (мой любимый) персонаж делает для своей семьи). Американский транссексуал (ставший из мальчика девочкой-лесбиянкой) бежит с больничной койки, куда уложила его непринимающая авторитарная мать. Индийская девушка почти выходит (может, ещё и выйдет) замуж за совершенно ненужного человека, потому что её замужество сделает счастливыми её очень добрых, тёплых и любящих родителей. И так далее.
Сам жизненный горизонт героев определён отношением к родительскому присутствию даже в его отсутствии: именно бремя унаследованной связи требует принять такое, а не другое решение, сделать то, что ты делаешь, куда бы это тебя не завело. Принудительная сила любви не меньше, чем сила ненависти.
Все поступки, которые совершают персонажи, так или иначе оказываются опасны; все, в том числе и спасительные, в итоге переводят ситуацию на новый уровень сложности. Жизнь каждого - спираль, заводящая во все более и более безвыходное положение, из которого они чудом выходят, благодаря чудесной поддержке своего карраса.
За строением сюжета стоит вовсе не та примитивная мысль, что проклятые родители держат в клетке, из которой хорошо бы выскочить. Тот, кто пытается выскочить, попадает в ловушку ещё более отчаянную. Тут важно другое - само переживание отношения, что создало тебя, вдруг открывает жизнь не как пустое поле, заставленное глиняными фигурками собственных желаний, а как силу чужой жизни, чужого желания, в которое ты уже втянут, уже подхвачен или растоптан им, и оно - та глина, из которой лепится твоя жизнь, мощь расплавленного потока, из которого надо возникнуть, родиться и рождаться вновь и вновь, чтобы быть самому - но всегда в присутствии того, что уже есть. Бандит, который доверяет на все идущему ради мамы водителю свою дочь, говорит: все, что я делаю - ради неё. Улыбающаяся и ни в чем не повинная девочка вырастет и примет на себя этот груз - всей крови, пролитой за неё, всей любви, что проливала эту кровь.
И вот рядом с амбивалентной и часто мучительной наследственной связью появляется волшебная связь, в которой люди вступают друг с другом в контакт по определению подлинный, в отношения, в которых невозможно нарцисссическое отзеркаливание. В них другой видит тебя изнутри и автоматически разделяет все твои чувства.
Это конечно очень сильный и завораживающий фантазм, и надо сказать, сёстрам Вачовски удалось создать несколько захватывающих ситуаций, в которых переживается невероятная интимнейшая совместность восьми совершенно разных людей. Например, концерт пианиста - отца исландской диджейки, когда под музыку Бетховена каждый из восьми вдруг возвращает себе миг собственного рождения (кстати, такие откровенные съёмки родов мне ни разу в художественном кино не встречались) и буквально оплакивает и благословляет свою жизнь, то есть делает то, что раньше было за его пределами, находилось на "родительской" территории . Дергается даже берлинец Вольфганг, который вообще-то холодно ненавидит все "своё". И именно в конце этого коллективного мистического оргазма исландка падает без сознания и проваливается в невспоминаемый подвал собственной жизни: родившись заново, она вновь переживает собственные роды, катастрофу и смерть своего ребёнка.
И важно, что единственный герой, о родителях которого мы в первом сезоне ничего не узнали - мексиканский звездный актёр, тайный гей, все равно приходит к необходимости взять на себя ответственность за "не своё", за чужую, случайно и почти насильственно приблудившуюся жизнь - да так, что это грозит ему разоблачением. Ему придётся признать, кто он есть.
На самом деле, каждый хочет, (даже когда не хочет - это как будто сердцевина всех других желаний) вполне стать тем, кто он есть и именно поэтому ему придётся перестать быть тем, кто он есть. Чудная возможность быть без всяких преград с теми, кто всегда на твоей стороне, обещает новую жизнь, но возвращает нас к старой - и ты должен её изменить.